Фанфикс.ру rain_dog - Летучий корабль

На острове в дни вылазок сразу становилось гораздо тише, Корабль отправлялся в плаванье под вечер, чтобы к полуночи достигнуть берегов нашей славной родины. Часть пути они шли по воде, так как для того, чтобы мгновенно перемещать и удерживать Корабль в воздухе, требовался довольно большой расход магической энергии, а Малфой и Довилль должны были беречь силы еще и для боя. Все это как-то незаметно рассказывал мне Драко, постепенно забывая нашу старинную вражду и привыкая просто болтать со мной. И я бы наслаждался временной передышкой вместе с Роном и Невиллом, но вот незадача — оказалось, что на Корабле есть люди, за которых я теперь волновался, так что я, как дурак, был готов иногда сесть прямо на пристани и всматриваться вдаль, ожидая возвращения тех, кто неожиданно оказался мне дорог — Драко, сэра Энтони, а потом и Тео. Конечно, я не мог и словом обмолвиться об этом обоим гриффиндорцам, а они… Я не знаю, что они там про меня думали, они-то в дни вылазок были свободны, потому что к рейду Корабль готовила команда, а вот мою работу никто не отменял — далеко не все пираты покидали остров, обычно в рейд уходили человек 20 — 30, а остальные по-прежнему заполняли нашу таверну, ели и пили в три горла, наверное, от волнения. Единственное, что разрешал мне Вудсворд в такие дни, так это сходить искупаться с Роном и Невиллом сразу после отплытия пиратской братии. Не могу сказать, что я был не рад, но они оба плавали еле-еле, плескались у берега, а я, прошедший краткий курс молодого пловца под руководством Драко Малфоя, мог позволить себе заплыть довольно далеко, нырять, исчезая у них из под носа, чтобы потом неожиданно схватить под водой одного из них за ногу, вызывая не смех, а недовольство.

— Гарри, ты что? Ты же меня утопишь! — вопил Невилл.

А Рону просто было не смешно. Честно говоря, я ужасно тосковал по тем дням, когда нам с ним достаточно было переглянуться — и вот мы уже весело смеялись над какой-нибудь глупостью, над ерундой, полунамеком. Но сейчас эта бескрайняя тоска в их глазах, эта серая обреченность… Мне же тоже было тяжело… Так что, когда на пляже появлялась Кейт, чтобы призвать меня обратно в таверну, я вздыхал с облегчением. И пресекал их охи и вздохи по поводу того, что мне нет покоя даже в дни рейдов. А ночью, как только последний посетитель покидал гостеприимный кров Кевина Вудсворда, мы с Кейт уходили на пристань, чтобы ждать восхода солнца, а вместе с ним и появления черных парусов на горизонте. И тут я оставлял ее одну, потому что Поттеру не пристало встречать на берегу пиратов, возвращающихся из удачного похода. И мои приходы под утро тоже не ускользали от внимания моих гриффиндорских приятелей.

- Гарри, ты не машешь им с пристани платочком? — как-то даже сказал мне Рон.

- Я же не могу оставить Кейт там одну, — флегматично реагирую я.

- Какое тебе до нее дело? — Рон кажется мне раздраженным.

Я молчу. Если я скажу, что она невеста моего друга, это прозвучит издевательски.

- Ты не жалеешь, что не вступил тогда в команду? — не унимается он.

- Рон, замолчи, — говорю я ему, — я бы ни за что не стал одним из них, и ты это прекрасно знаешь.

- Ну, извини, — поспешно бурчит рыжий, отворачивается к стене и накрывается одеялом, чтобы не продолжать неприятный разговор.

Я не стал бы одним из них, это так. Но я не могу обманывать себя — я бы многое отдал, чтобы оказаться на палубе Корабля. И дело не только в этих снах, продолжающих не отпускать меня ночь за ночью, снах, в которых я стою на капитанском мостике, просто поднимаю вверх руки — и огромный фрегат безо всякого усилия взмывает в воздух, просто подчиняясь моему желанию, нет, не так, я бы не стал подчинять Корабль своей магии — мы просто были бы заодно. И еще, если быть до конца честным, я немного завидую тем, кто каждое утро, когда я бреду с Алоисом разгружать катер с продуктами, заказанными Вудсвордом, сражается на плацу на маггловских мечах, устраивает тренировочные магические дуэли… «Вы готовите себя к жалкой жизни?» — так, кажется, сказал Довилль, допрашивая меня и Рона. Я даже не понял тогда, о чем он. Я просто не подумал, что три года проучившись в школе авроров, участвуя потом в расследовании, я был как бы в гуще жизни, из которой оказался выброшенным на кухню, как в страшный сон о своей жизни с Дурслями. И порой мне кажется, что я осел или буйвол, ходящий целыми днями по кругу и вращающий мельничное колесо. Осел, скорее всего… Хорошо, что здешняя жизнь не оставляет мне времени на раздумья. И еще — мне же все время приходится сохранять это видимое спокойствие, безразличие — и в таверне, и даже с друзьями. Только я не понимаю, почему это никогда не выходит, когда я сталкиваюсь с Довиллем, хотя он-то как раз является тем человеком, при котором мне и рта лишний раз открывать не стоит. Но я ничего не могу с собой поделать, объясняя это школьной привычкой, его злобным и несправедливым отношением ко мне, не знаю, чем я еще это объясняю — но если взглянуть на вещи трезво, а не говорить, «ах, бедный Гарри, как тебя тут все не любят и обижают», я провоцирую его весь год, вольно или невольно ставя под сомнение его авторитет на острове. И при этом хожу с высоко поднятой головой и чувствую себя героем. Впрочем, капитан Довилль отчего-то тоже с увлечением не бросает эту детскую игру…

Так вот, наверное, это происходит где-то в январе или в начале февраля, потому что со дня рождественской вылазки прошло достаточно много времени, и пираты явно готовятся к следующей — напряжение и ожидание буквально висят в воздухе, каждый день, когда я прихожу разгружать катер, я замечаю небывалое оживление на пристани. Вудсворд всегда посылает меня или Алоиса присмотреть за разгрузкой, чтобы пираты, которым в общем-то плевать на то, что они привозят для таверны, не напутали или не испортили чего-нибудь, особенно это касается ящиков со спиртным. В тот день на катере должен быть Тео, а так как он всегда охотно помогает мне доставлять привезенное в таверну, я иду один. Когда я подхожу к пристани, катер как раз причаливает, Нотт младший машет мне рукой, он и Грегори Гойл сноровисто левитируют объемистые тяжелые ящики на берег, но я вижу, что у ног Тео остается еще какая-то коробка, о которой, он, по всей видимости, просто забыл. Гойл, убедившись, что мы справимся сами, удаляется по своим делам, а я показываю Тео на небольшой черный ящичек у его ног.

- А это?

- А это мое, — неожиданно резко отвечает он.

- Да ладно, твое так твое.

Собственно говоря, мне-то какое дело? Но все же не удерживаюсь и бросаю взгляд на то, что он так старательно заслоняет от меня. О, Мерлин! Нотт младший сошел с ума! Вся эта чертова коробка оклеена веселыми маггловскими ярлыками: «Фотосалон Смита». Адрес, телефоны. Для Лиз, он купил все это для Лиз…

- Прикрой чем-нибудь, — быстро говорю я ему.

- Чем?

Он беспомощно озирается в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы скрыть свое столь явное нарушение островных законов. Фотографировать или делать колдографии на острове категорически запрещено, даже мне не надо объяснять, с чем это связано.

- Маг ты или нет? Трансфигурируй что-нибудь!

- Что?

- Что Вы там прикрываете, мистер Нотт, могу я спросить?

Черт, вот черт! Довилль, которого не было на острове несколько дней — опять, наверное, в целях конспирации, шлялся по злачным местам и попадал на страницы магической прессы — теперь стоит прямо на пристани, видимо, даже не успел переодеться, потому что на нем маггловский костюм. От нас с Тео его отделяет всего пара шагов, еще чуть-чуть — и он заметит этот проклятый ящик. Я вижу, как Тео стремительно бледнеет, по-прежнему заслоняя ящик из фотомагазина своим телом.

- Мистер Нотт, будьте добры, поставьте Ваш ящик на пристань, — произносит Довилль ледяным тоном.

У него будто чутье на все недозволенное, что происходит или только собирается произойти — в Хогвартсе, на острове ли — не важно. Тео приходится подчиниться, но он, похоже, не намерен отступаться, так как выбирается из катера и теперь встает на вахту рядом со своим запретным грузом.

- Как интересно, — неспешно продолжает пиратский капитан, — фотосалон Смита. Интересуетесь фотографией, мистер Нотт? Решили привезти подарок? Вам не кажется, что Рождество уже давно прошло? Или у нас на очереди день Святого Валентина?

Похоже, на этот раз он попал в точку, потому что Тео краснеет, опускает глаза, но от злополучного ящика не отходит. Более того, он на него садится, всем своим видом демонстрируя, что со своим приобретением расставаться не собирается.

- Вам же известно, что на острове запрещены фотоаппараты и колдокамеры. И Вы прекрасно понимаете, с чем это связано, — спокойно продолжает Довилль.

- Но капитан… Поймите, Лиз же… Она никому не принесет никакого вреда. Она же живет здесь, как…

- Как в тюрьме, Вы это хотите сказать?

Тео хочет сказать именно это, но не решается. Но для этого на острове есть я!

- Капитан Довилль, но ведь Вы не станете отрицать, что похитили Лиз совершенно случайно, держите ее здесь насильно. Почему у нее не может быть хоть какой-то отрады в жизни? Это же просто жестоко!